Н.А. Козырева. Блиц. Глава 8. Варшава. Кафе (СКАЧАТЬ ТЕКСТ)
21.03.2009, 08:30
О чём просит папу та белокурая малышка, положив свои кудряшки ему на локоть??? О чём бы не попросила – разве можно отказать этому ангелочку? Папа прикладывается щёчкой к мамочке, и, наверное, услышав тихую просьбу и своей «дружины» (такчехи и поляки иногда называют своих жён. Слово такое славное... очень мне нравится) отправляется за стойку исполнять желания своих любимых.
Возле круглого столика стоит инвалидное кресло. Кто же из этих пятерых улыбающихся ...? Мне не удалось это понять до тех пор, поканевысокий паренёк не встал, достал из рукава куртки клетчатый шарф иначал заботливоукутывать в него сидящую спиной ко мне женщину.Потом на помощь сыну пришёл коренастыймужчина. Вместе онибережно перенесли женщину на кресло.Когда эта дружная семья удалялась – впереди катящий кресло с бабулей внук, за нимюная мама со своей сестричкой-дочкой, и замыкающий процессиюхозяин,я, каюсь – позавидовала.
Вспомнила умершего неделю назад дядю Колю с парализованной ногой (пусть земля ему будет пухом!), который лет пять после инсульта вообще не мог выходить, а уж тем более – выезжать из дому. Для меня «видимая» жизнь этой семьи всегда проходила на кухне – вытянутой, узкой «хрущёвской» кухне, всегданаполненной ароматом вкусностей тёти Аллы и отравляющим дымом непременного «Беломора» дяди Коли. И молодой здоровый, и тяжело больной старик - дядя Коля всегда сидел уполуоткрытого в любую погоду окна, наблюдая одним глазом за перемещениями на дворе, а другим – за своей ненаглядно любимой и жутко ревнуемой им тётей Аллой, и выпускаядым непременно кольцами (меня это особенно в детстве ужасно забавляло). Когда никогда не болевшая хирургическая сестра тётя Алласкоропостижно ушла из этой жизни, ароматную жизнь на кухне продолжило молодое поколение женщин, мои сёстры Люда и часто наезжавшая из Питера Алина. Вот только теперь дядя Коля смотрел только в окно, и взгляд его был совсем потухший, и дым грустно стелился безобразными клочьями...
Ах, мои девочки, да если бы у вас была такая возможность -вывозить вашего отца погулять...с пятого этажада в узком лифте, да по лестнице, на которой и гроб было тяжело повернуть в пролётах-то...
Вот встаёт иважно подаёт пальто своей маме мальчонка лет десяти, да как подаёт – правильно, расправив! Япрям обомлела – так забавно, да и вставшая мамаоказалась ростом со своего сыночка. Папа в этом действии принимал участиесидяще-управлящее – мне кажется он взглядом поддерживал своего сына, но было видно что это отнюдь не первое упражнение ребёнка в джентельменстве.
Я с усмешкой наблюдалаза собой как бы «сверху» - вотдостаю блокнот, ручку,что-то пишу поглядывая то на поджидающую меня карету, то на входящих - стоящих – сидящих – выходящих больших и маленьких ангелов. Наблюдала за собой с усмешкой, потому что это просто нереально – переживать наяву ту сцену, которую в кино видела десятки раз. Хемингуэй с трубкой в зубах, пишущий на террасе кафе, парижский бульвар... Джоанна Ролинг,коротающая в английскихпабах холодные дни со своей малюткой-дочкой, для которой и начала писать Гарри Поттера... Максим Горький,наблюдающе записывающий на итальянской набережной жизнь гордых рыбаков и буревестников... Смешно??????????????
Да мне тоже было смешно, потому как я вдруг поняла -нормальные люди в кафе не пишут, а общаются – питаются.. Я вроде себя раньше тоже к нормальным причисляла. И вдруг оказаться в одинаковой «записывающей» ситуациис «великими»...не-не-не... тут что-то не то..
.
Вернула к реальности менягромко заявившая о себе новая кофейная чашка. Лена с блеском в глазах доложила – проверила: Новый Город на месте, вот только куда-то затеряласьзапомнившаяся с прошлого её посещенияВаршавы крутая живописная улочка, но на обратном пути надо будет её обязательно найти и зарисовать!
После получаса блаженства я на всё была согласная тем более на обратном пути.. дожить бы ещё до него...
